Читаем без скачивания Дорога домой[Книга 1, часть 1] - Георгий раб Божий

Рядом с барной стойкой находился небольшой бассейн с подсветкой. В качестве свежей рыбы в нем плавало человек семь или восемь. В углу находилось что-то наподобие мангала. В ожидании своей очереди, в загородке стояли люди, человек десять — тела их ходили ходуном от страха и ужаса предстоящей казни.

В соседнем помещении был шахматный столик. На столике, скорчившись в виде фигур, замерли люди, бесы разыгрывали ими партию. Немного дальше стоял карточный столик, возле него — несколько человек с обреченным видом; бесы разыгрывали, кого выбросить за борт следующим.

На корабле все было залито светом, правда, немного тускловатым. Везде было очень «весело», шумно и громко гремела музыка, похожая на тяжелый рок.

На следующий день я оказалась на пыльной дороге. Все было как обычно, где-то вдалеке — зарево, едва освещающее мрачный ландшафт, тяжелый воздух с взвесью пыли и смога. Через несколько минут пути по дороге, я подошла к мрачному городу из серого камня, с горящими по периметру городской стены тусклыми редкими огнями. Вверх, из центра города, поднимался полупрозрачный столб голубоватого света, переходящий высоко вверху в широкую воронку. У входа в город не было ворот, однако по обеим сторонам стояли пятиметровые бесы с огромными дубинами в руках. Когда я проходила мимо, бес слева резко наклонился, прямо к моему лицу, скорчил гнусную рожу, и что-то выбелькнул огромным своим языком. Тот, что справа, поднял огромное копыто с намерением растоптать меня, но я начала читать Богородичное правило и бес опустил лапу с видом, словно хотел размяться.

Город этот был чем-то похож на тот, в котором я повстречала Татьяну. Такие же маленькие улочки, приступочки, мостовая. Различие было в том, что здесь было невообразимо грязно. Все было серым, в пыли, в подтеках нечистот, повсюду валялся мусор. И в городе находилось несметное количество людей — они стояли, сидели и лежали на мостовой рядами. Абсолютно все были поражены какой-то болезнью, чем-то вроде проказы, люди гнили заживо. От внезапно ударившей в нос непереносимой вони я опешила и остановилась. Дышать было абсолютно нечем! Все предыдущие запахи самых жутких нечистот казались теперь легким неприятным запахом; я не могла себе представить, что смогу пойти дальше.

Немного позади себя я заметила легкое сияние, это был Ангел Хранитель. Лицо его было серьезным и сосредоточенным, он держал в руке зеленую оливковую ветвь, благоухающую свежестью и заглушающую смрад. Ангел Хранитель передал ее мне и стал незрим. Со спасительной веточкой у самого лица я пошла дальше и вскоре вышла на перекресток двух улиц, заполненных частично разложившимися телами нищих в каком-то жутком рванье. Заметив меня, они одновременно все потянули ко мне руки с просьбами о помощи. Повсюду стоял жуткий сплошной стон, от него звенело в ушах.

Через несколько метров я заглянула в небольшое жилище, по размерам похожее на кладовку — в нем не было ни окон, ни дверей. Посредине каморки стоял безобразный немыслимо грязный стол. Возле стены было что-то вроде лавок из грубого дерева, с рваным тряпьем вместо белья. Обитателями этого пристанища были грустные мужчина и женщина лет сорока-пятидесяти. В углу, в чем-то, похожем на люльку, тихо лежал полуторагодовалый ребенок. Все трое были поражены проказой, смотреть на их лица было невозможно — куски разлагающейся плоти чередовались с обнаженными участками костей и зубов. Женщина предложила мне пообедать вместе с ними. Краем глаза я увидела в тарелках что-то такое, что нельзя было назвать даже отходами. Это было что-то черное, полностью сгнившее, с клейкими потеками, напоминающее тину. Поблагодарив, я попрощавшись с семьей и пошла дальше. Через несколько метров я увидела что-то, вроде продуктовой лавки: грязный стол вместо прилавка и три или четыре продукта, похожие на предложенную мне только что пищу. Внезапно, в одном из переулков я увидела фигуру, которая была мне знакома. Остановившись, я какое-то время лихорадочно пыталась вспомнить, кого же на самом деле я вижу?

Щуплая пожилая женщина, надрывно кряхтя, толкала впереди себя огромную пузатую бочку, литров на пятьсот, с трудом приговаривая: ой, как тяжело, тяжело-то как. Дорога вела немного в горку и ей, крайне истощенной и изможденной, стоило нечеловеческих усилий передвигать эту громадину по выпуклым неровным булыжинам да еще и разной высоты. Взглянув прямо ей в лицо, я с ужасом поняла, что не ошиблась. Это была наша соседка по этажу, Галина! Потрясло, что я встретила ее здесь, ведь год назад она умерла!

— Галя?!

Женщина остановилась, подперла бочку бедром и взглянула на меня. Выглядела она ужасно — невероятно худая, изможденная серая кожа, глубокие морщины, одетая в какие-то жуткие лохмотья. Проказа не затронула лицо, вероятно потому, чтобы я могла ее узнать, болезнь поразила шею и голову. Как я поняла, бочка с вином была ей в наказание за лишнее выпитое, незадолго перед смертью она злоупотребляла спиртным. Потом я подумала: если за вино такое наказание, что же тогда будет за курение? В это мгновение Галина вспомнила меня и попыталась что-то сказать. Вместо слов из ее уст вырвался клубок дыма, я почувствовала тошнотворный запах. Тяжело закашлявшись, Галина сделала вторую попытку, но изо рта вырвалась блевотина, прямо ей на грудь. Смахивая массу и вытирая руки о себя, она отвернулась — ей стало стыдно. Очень, очень и очень стыдно — стыдно по земному.

— Падение произошло три года назад, — сказал Ангел Хранитель.

И я вспомнила, что примерно за год или полтора до ее смерти, мы с мужем начали подозревать, что соседка передает информацию о нас моим родителям. Подозревать мы подозревали, но обвинить не могли, поскольку не знали. И при каких же неимоверно диких обстоятельствах я узнала правду! Галина постояла немного, затем, навалившись всем телом на бочку, не поворачивая ко мне лица, продолжила свою нелегкую работу.

… с этим человеком нас связывали довольно длительные отношения. В какой-то момент, после разрыва отношений с моими родителями, она была для нас самым родным единственно близким человеком не только во всем городе, но и на всей планете. Очень часто она выручала нас, одалживала деньги. Было время, когда она присматривала за нашей дочерью. Что случилось потом, я не знаю, Галина начала слишком откровенно допытываться о подробностях нашей семейной жизни, и мы от нее отстранились. За месяц перед ее смертью, муж часто заходил к ней и пытался объяснить, что нужно обратиться к Богу и начать новую жизнь — в покаянии и очищении. Но Галина была уверена в том, что не грешит, что у нее все, как у людей. Что Люда с шестого этажа тоже агитирует ходить в церковь и все такое, но она занята, ей некогда, незачем и все в таком духе. Крестик соседка не носила, хотя и была крещеной. И мы его ей подарили, но она сказала, что нет цепочки. Подарили и цепочку, но и после этого Галина крестик все равно не одела.

Накануне смерти муж зашел проведать ее и угостить виноградом, но Галина прогнала его криком. На следующий день, в пять часов утра, она отошла в мир вечный — у нее был рак печени. И вот кто бы мог подумать, что в этом мире все так символично и в буквальном смысле абсолютно все имеет свой смысл?! Ведь Кто наш Виноградарь, как не Господь?

Муж: Три года назад — две тысячи седьмой. Это был пик наших страданий. Без Господа в сердцах и душах, надеясь только на себя самих, мы были в самом цейтноте развивающихся вокруг нас событий. Это был второй суд за нашу половину здания. После того как мы выиграли первый, оппоненты сделали «финт ушами» — перепланировали помещения, в результате чего общая площадь увеличилась и «бти» не выдало нам свидетельства о собственности. Исправным образом мы ездили в суд, работали, где придется и пытались продать квартиру, чтобы уехать в Европу и начать новое дело в нормальной стране. Галина была тогда единственным человеком, который был нам близок, часто она обнимала нас с женой и говорила:

— дети вы мои …

Кто бы мог подумать, что она активно «работает на два фронта». В этом же, две тысячи седьмом мы уехали в Нижний Новгород, нас пригласили сделать реинжиниринг производства продуктов питания. Присматривать за дочерью мы попросили Галину и даже платили ей какие-то деньги, небольшие впрочем, но и делать ей ничего особенного не требовалось — время от времени зайти к нам в квартиру и посмотреть, как дела у дочки. Все было замечательно до момента, когда жене понадобилось что-то срочно узнать. Дозвониться Галине было невозможно. Безпрерывно жена звонила ей дней пять или шесть подряд, а дочь, по нашей просьбе все это время звонила ей в дверь квартиры, но она как в воду канула.

Когда мы вернулись, в начале лета две тысячи восьмого, Галина была уже другой — и мы это почувствовали. В ее отношении к нам появилось плохо скрываемое безразличие. Когда человек лжет в первый раз, он безпокоится, чтобы ложь не открылась и прилагает все силы и весь ум, чтобы его версия выглядела естественной и правдивой. Когда человек начинает лгать собеседнику постоянно, а тот ни о чем не догадывается, у лгуна притупляется чувство безопасности и он начинает лгать напропалую, не придавая особого значения нестыковкам. Зачем, ведь собеседник и так все «проглотит»?